Хорриган:
Идти с опаской, кто желает? Друг чародей? Но нет,
Если судьбой положено падение, не устоим,
Но в смерти нашей будет доблесть, чистота!
Не отдадим друзей на поруганье,
поганой нечисти на пир.
Да будет воля Света! Нет нам и лишнего бойца,
Ни с Граунберга, ни с Лайтгарда,
Не приведет святой Фаол нам воинство в подмогу.
Здесь мы одни стоим перед врагом.
Алекс:
Мне все равно, кто заберет добычу,
И кто поставит свой штандарт, на шпили башни Чистоты,
но если грех то – жажда славы, нет нас грешнее на земле.
Так не желай подмоги, Фрэнк. Я не хочу и лишнего бойца,
Кто бы сказал, что был здесь с нами.
Пускай и голод, и заботы, и раны, и тревожный мрак,
Уйдут, забудутся в дороге, что нас ведет туда,
где скрылся враг. Нам путь назад закрыт судьбой!
И камнем…
Хитклифф:
Камней и правда здесь в избытке. Взгляни, разверзлись небеса!
Забыта прочная порода, резвятся буйно чудеса.
Город разрушенный уж трижды, злым роком скованный стоит,
Его опоры, стены, башни чужая магия хранит. Идти туда?
Глядеть бы в небо, чтобы не упали камни вниз.
Делара:
Да хватит, хватит словопрений! Вперед, вперед, вперед!
Имир:
Я слышу добрых духов глас! Сегодня они с нами,
они благословляют нас!
Мы укрепим сердца огнем, нам в спины теплый ветер дует,
С рук молний бросится узор, вода защитный щит соткует.
Бринольд:
Пожалуй, правда, мы готовы. Сражен моим мечом Филлип,
И драконидово отродье пред яростью моей не устоит,
Простите за бахвальство, но правда в том, что трижды
бросали вызов Фонари
засевшим в башне колдунам.
Хорриган:
Да. Пришла пора. Возьму я на себя ту нежить,
Что нам сковала правый фланг.
За мной пойдут бойцы Лайтгарда,
Вам же друзья идти во мрак. Идти, но не одним. Друг Кэренстейн,
брат Симраэль, и юный Дэтлав, что поднял оброненный Соломоном щит.
Во имя Света! Свет с вами, он хранит во имя павших, за друзей, вернем мы мир
И справедливость в сей опаленный войной край!
Руззо:
И, если битву пережив, мы встретимся однажды в мире,
Поднимем кубок за столом, пред очагом, что мирно греет,
И скажем гордо: Я был здесь! Был, когда из сонма душ
Из мрака, холода и тьмы к нам вышел
Черный рыцарь,
Что так похож на тех, которые однажды, уже терзали бедный мой Сноухолл…
Немая сцена. Герои разделяются, отряд рыцарей Лайтгарда устремляется на бой с нежитью, отряд авантюристов следует по левому флангу к башне Чистого Взгляда.
Эйвин (кладя руки на клинки):
Пусть дымкой скованы глаза, мой слух не подведет сегодня
Я слышу в мраке голоса, что связаны отвратной волшбой.
Они взывают к нам, и жаждут
освободиться, сбежать с позорного полона,
Вернуться, плыть, уйти туда, где души смертных ищут мира.
Там мать моя. Там мой отец. Будь проклят, черный рыцарь!
Дэтлав:
О духи, что погибли, не зная ни надежды, ни тепла,
Вот вам мой щит и клятва та, что дал почтенный мой наставник!
Покуда несвободен город, от зла, что мучает его,
Ни знать покоя мне, и пленник я его, как пленники все вы,
Застрявшие на век, меж миром мертвых и живых!
Кэренстейн:
Для нас война — тяжелая забота. Хранит нас Свет, но вместе с тем
Мы не находим радости в убийствах, крови и огне. Но здесь, сегодня,
Стоим мы твердо, ведь праведная битва ждет. Был человек, а стал
отродье, чудовище, поработитель душ. Те кости, что лежат здесь храбро,
Он обратил во зло и рад.
Кроуфол:
Однако, гад! Признаться, не хочу я слушать
и дальше всех этих речей,
Кто как, а я здесь за добычей, а кто, зачем, кому больней,
То мучает пусть тех, кто сам болеет за любых, чужих и сирых, неживых.
Поплачьте лучше о нас, кто поднимается по склону, что пастью и клыками
дома пустые окружили.
Черный рыцарь:
Слетайтесь, духи, закружитесь, смертельной мысли и посыла,
От головы до ног меня насытьте жестокостью и кровью!
Сгустите мрак, пути отхода закройте от живых! Вы слуги смерти, закружите
в смертельном вальсе смельчаков, что смеют поперек всесильных,
посланцев Смерти восставать! Меня ждет слава за пределом
Того
Что можете понять.
Коррино:
Тебя – бояться? Как смешно. Мы не отступимся сегодня.
Ты лишь морок, дитя порочных, черных чар.
Не знать тебе ни покаяния, ни справедливости, ни кар.
Одно забвение.
Пустота.
Твоя судьба предрешена.
Рассказчик:
И вздрогнул мир, и треснули пурпурной молнией на небе,
Законы и устои, и тайны волшебства, и таинства религий.
В той битве, призваны стихии, обрушить свой жестокий гнев,
на тех, кто их терзал немилосердно.
И души, души всех несчастных, кого в клинке поработил,
тот Черный рыцарь, тот ненастный, что всех нас погубил…
Взмах Темного клинка — и гибнут верные друзья,
уходят в пустоту и мрак, но пламя, яростное, жаркое,
живое не даст восстать им слугами забвения.
Алекс:
Какая… Глупая. Шутка.
Ирония?
Так яростно… Так жарко. Биться.
И сгореть. В том пламени, что вспыхнуло от сердца моего же…
От тех стихий погибнуть, кому на помощь собрала…
Друзей, знакомых и бродяг.
Эйвин:
Мне кажется, я вижу. Наконец. Последний взгляд бросаю
На город, что когда-то был прекрасен.
И засыпаю.
Навсегда… Ха!
И все-таки его побил я!
Бринольд:
Прости, прости, о дочь моя…
Но ради… ради…
Имир:
О духи вод, за что, пролилось столько слез?
За что, в какое искупление, забрали столько духов вы,
Ведь стольких мы освободили…
Коррино:
Пред нами павшие соратники и те, кому еще можно помочь.
Мы плакать будем после. Осталась башня:
без темной сущности своей
Лишь скорлупа, что сохраняет арканных таинств мастерство. Там ждут ответы.
И вопросы. Осталось лишь понять, кого возьмем в последний бой.
Изгой:
Сегодня лучше отдохнем. Взгляни. Без сил и паладины, и жрецы, и воины.
Сейчас отступим, обождем. Последний наш рывок нельзя потратить глупо и бездумно.
Поднимем кубок и споем, старинную баранов песнь, о павших и ушедших.
Рассказчик:
За мраком дней что лишь ступали, за ужасом грядущих лет,
Забыта та победа, та башня и тот край. Поэты не поют о тех,
Кто встретил грудью Грешит. И я ведь вовсе не поэт. Моих
Угрюмых, неуклюжих, строк детских, выспренних, чужих
Вы не сочтите за презрение.
К героям, павшим и живым.
Меня вело одно стремление, отдать им то немногое,
Душа что может и поет. Пускай нескладен слог
и нет изящной рифмы,
они, все те, что бились там,
Должны остаться навсегда в сердцах.
https://i.imgur.com/6CNLMH0.png
